Зомзом

«Тихо. Тихо, как в могиле. Только звук шагов едва слышен. Отражается от стен, проникает в голову. И ветер… Слышу, но не чувствую.

Интересно, когда лежишь в могиле, ветер шумит так же тихо и заунывно? Кажется, именно так и должно быть под толстым слоем земли и червей…».

Зомби медленно бродил по коридорам замка и размышлял. Хозяин оставил его в особняке для гостей, но мертвецу было… скучно?

Возможно. В день своего второго рождения Зомзом превратился в нежить, обладающую разумом. Король мертвых своим заклятьем разжег искру в его мозге, и теперь по венам, капиллярам, а также нервам и нейронам курсировала сама Тьма. Именно она заставляла двигаться конечности, и именно она создавала в голове зомби иррациональные, необъяснимые импульсы, дающие возможность размышлять.

С каждым днем эти импульсы делались ярче. Они позволяли мертвецу обучаться, становиться умнее. И даже в какой-то мере — чувствовать. Хотя, несмотря на это все, самым главным чувством Зомзома оставалось желание убивать.

Впрочем, сейчас это желание стало почти номинальным. Запрет Рейва на употребление человеческой плоти уже совсем не расстраивал мертвеца. Какой смысл злиться, если ничего нельзя изменить? Поэтому каждый раз, когда фальшивый лакей графа Эридан встречал какого-нибудь настоящего слугу, он насильно отворачивался, пока его глаза не вспыхнули алым, и обещал себе обглодать вкусные человеческие пальчики в другой раз.

Сейчас в Файрел было довольно темно. В коридорах не было окон, да и волшебные светильники зажглись не везде. А в том крыле, где он сейчас очутился, вообще словно бы кто-то нарочно потушил весь свет.

Зомзом чувствовал, что хозяин где-то рядом. Связывающая их нить почти совсем расслабилась. А потому зомби гулял здесь, не отдавая себе отчета в том, что на самом деле просто инстинктивно движется к своему создателю.

Но вот впереди коридор повернулся под прямым углом, и за ним в кромешной тьме мелькнуло женское платье.

Мертвецу не нужны были огни, чтобы видеть сквозь сумрак. Его глаза, внутри которых пульсировала магия, были универсальным артефактом. Совершенное зрение днем, ночью, в тумане и даже в воде. Зомзом не знал, у всех ли мертвых такие же способности или только у него одного. Но собственная удача его радовала. Если, конечно, мертвецам вообще ведома радость.

И вот сейчас он продолжал неторопливо двигаться по коридору, различая до мелочей каждую деталь вокруг: древние держатели для факелов, рисунок трещин на каменной кладке и мягкую ткань юбки, стелющейся по полу далеко впереди.

Зомзом не испытывал страха или любопытства. Ему было, в общем-то, наплевать, кто там прячется за поворотом. Но с каждым шагом вокруг все сильнее сгущалась Тьма, превращая воздух в липкий кисель.

В смердящее варево из костей и крови…

У мертвых свое видение происходящего. И то, что живому показалось бы просто усилением магического фона, зомби ощущал глубже. Вот, например, сейчас совсем рядом какая-то колдунья проводила очень злой ритуал.

При жизни Зомзом прекрасно знал, что некоторая часть некромантов Альденора изучала Сумеречную магию в ее худших проявлениях. Яды, порчи, болезни, моровые поветрия, эксперименты на крови. Теперь же, будучи созданием Тьмы, он понимал больше: магия таких колдунов носила особый отпечаток. И на вкус она казалась горькой…

Потому Зомзом дошел до поворота и затаился, по привычке втягивая воздух, который был ему уже не нужен. А затем повернул голову, незаметно выглядывая из-за угла.

То, что предстало его глазам, было действительно ужасно. Даже для мертвеца.

Молодая женщина стояла посреди коридора и глубоко дышала. Она явно была возбуждена, и не только в моральном плане, но и в физическом. Ее щеки горели, а губы она беспрестанно облизывала, то и дело задумчиво зарываясь пальцами в волосах.

— Ну, ничего, граф, мы еще поиграем, — медленно протянула она.

Ярко-алый рот искривился в жестокой ухмылке.

Затем она достала из кармана платок, с белизной которого так сильно контрастировали багровые пятна.

«Кровь… Чую кровь… Сладкий запах с кислинкой магии…»

Зомзом потянул носом, стараясь вдохнуть поглубже.

Женщина смяла платок в руке, прищурившись с каким-то радостным злорадством. Затем другой рукой достала маленький стилет из глубокой ложбинки между грудей, распахнула пальцы и полоснула себя по ладони.

Ее собственная кровь тут же впиталась в ткань, еще сильнее раздражая обоняние мертвеца.

В воздухе всколыхнулась Тьма. Жадная, голодная. Совсем не та Тьма, что служит обычным некромантам, но другая. Та, что живет на нижних уровнях Сумерек и редко поднимается из глубин бездны наверх.

Зомзом вздрогнул, впервые за последнее время испытав чувство, напоминающее страх. Ведь он знал: эта Тьма может поглотить и его самого, стоит только случайно очутиться у нее на пути.

Мертвец сделал шаг назад, впрочем, не переставая наблюдать из-за угла.

Женщина опустилась на колени, расправила кровавую ткань и положила ее на каменный пол. Ухватила покрепче кинжал и нацарапала на платке две цифры.

Зомзом не был уверен, но, кажется, это была единица и четверка.

В следующий миг колдунья встала и отошла на шаг назад, зашептав темное заклинание.

Древние слова эшгенрейского полились из ее рта, как яд с клыков ехидны. Зомби уловил семь ступеней силы. Седьмой уровень колдовства.

Очень сильное проклятье. И вряд ли оно когда-нибудь получилось бы у ведьмы с таким среднестатистическим источником. Однако мертвец чувствовал в женщине, что стояла впереди, какой-то артефакт. Маленькую точку около сердца, которая пульсировала, словно живой организм. Она питала свою носительницу, передавала ей дополнительный резерв и принимала на себя откаты силы. Черная колдунья была не слишком одаренной волшебницей, но она явно совершенствовалась в некромантии долгие годы, превратившись в опасного врага для кого бы то ни было. Сейчас ее мастерство наверняка достигло магистерской ступени.

Платок на полу напитался черной магией и вспыхнул призрачным пламенем. Зомзом задрожал, неосознанно представляя, как туманные язычки перекидываются на его мертвую плоть, сжирают кожу, кости. Оставляют от него лишь мокрое жирное пятно, которое затем и вовсе истлевает.

Это было по-настоящему страшно.

Как только окровавленная ткань почти совсем превратилась в пепел, женщина, поморщившись, хлопнула разрезанной ладонью по огню. Пламя потухло, но колдунья еще некоторое время не отнимала руки, удостоверяясь, что вся магия окончательно ушла.

— Ничего-ничего, — прошипела она. — Моя боль уйдет. А вот боль этой малявки — уже нет…

Алые губы изогнулись в жестокой улыбке. Ведьма поднялась с колен, отряхнула ладони и поправила юбку. Затем достала из маленькой сумочки на поясе тонкие атласные перчатки в цвет крови и надела. Не спеша развернулась и направилась куда-то по коридору.

Зомзом спрятался в нише за статуей, и, кажется, женщина не заметила его. Она самодовольно двигалась туда, откуда слышался отдаленный шум голосов, тосты и смех.

Напоследок в каменной тишине этой части дворца раздались всего несколько слов. Почти неразличимые, потому что колдунья произнесла их одними губами. Но зомби услышал:

— Твоя птичка скоро умрет, Рейв Эридан. Я сделала свой ход. Каков будет твой ответ?..

Длинное платье черной некромантки прошелестело по старым плитам и скрылось из виду. Только тогда мертвец вышел из своего укрытия, сложив губы трубочкой. Так, словно пытался насвистеть какую-то старую мелодию.

«Значит, колдунья хочет убить Ангелину, — отстраненно размышлял он. — Интересно. Хозяин будет недоволен, если узнает…».

Но ни единого звука не сорвалось с его губ. Ни надоедливого мотива, ни даже пары нот.

«Должен ли я предупредить его? — продолжал размышлять Зомзом, все еще вытягивая губы, словно это может помочь. — Единица и четверка. Должно быть это дата, когда заклятие сработает. Четырнадцатое число месяца Огня…».