Откуда-то сбоку раздался визг Ливии Рендан, дергающейся в инвалидном кресле:

— Он сумасшедший! Вы что не видите?! Убейте его!

Но никто больше не пытался начать бой.

На этом картинка оборвалась, а ко мне вернулось нормальное зрение.

Некоторое время я пыталась понять, что чувствую. Как отношусь к Рейву после того, что он развязал войну. После того, как устроил переворот, который потребует еще очень много жертв. И после того, как его ручное привидение убило Герхарда Айрис. Моего отца.

И поняла вдруг одну простую истину: я чувствую только головную боль в ушибленном затылке. А еще — что на спине дракона Бьельндевира мне так же уютно, как в кресле возле камина.

«Рейв — неплохой парень, поверь, — вдруг снова раздался голос высшей нежити, — где-то в глубине души…».

Кажется, в этот момент он засмеялся. Точнее, я надеялась, что эти глухие раскаты — именно смех.

«Это должно меня успокоить? — спросила я мысленно. — Что в глубине души он душка?»

«А я не говорил, что он душка», — возмутился Бьельн.

«Вот и правильно. Хорошие парни не убивают королей направо и налево. И не планируют вырезать полгорода, если народ будет не согласен с их правлением».

Рейв в это время все так же молчаливо сидел сзади, крепко держа меня рядом с собой. И сейчас я почти хотела, чтобы он слышал мои слова.

«Поверь, Ангелина, король мертвых делал и более страшные вещи… — рокотал в ответ Бьельн, — и он до сих пор способен на них…».

«Может, это должно меня успокоить?» — мысленно воскликнула я, даже слегка дернувшись. Рейв тут же сжал меня сильнее. Будто хотел, чтобы я не боялась лететь. А я боялась вовсе не этого.

«Мне нужно держаться от него подальше», — грустно закончила я, уже представляя, как холодно и одиноко будет без его рук. Без улыбки. Без веселых шуток.

«Конечно нужно, — вопреки всему неожиданно ответил дракон и тут же добавил: — Но не делай этого. Не превращай его в монстра…».

Это было настолько странное пожелание, что я даже не нашлась, что ответить.

«Почему ты говоришь мне это? — спросила устало. — Нежить не имеет чувств. Нежить должна хотеть крови. Ты же мертв».

Некоторое время Бьельндевир молчал. Слышался лишь вой ветра в ушах от огромных крыльев, рассекающих воздух.

«Мой дух, вырванный из Сумеречного мира, сохранил разум, — наконец ответил он. — Благодаря Рейву. Я немертв, и это прекрасно. Конечно, как и всякая нежить, я частенько испытываю сильные приступы ярости. Такие сильные, что хочется даже Рейва разорвать в клочья. Но я могу это контролировать. Люди тоже частенько хотят убивать, разве нет? Но не все из вас идут на поводу у собственных желаний. Между нами нет разницы. Единственное, что меня тяготит, это костяное тело…».

На миг дракон замолчал, а потом добавил: «Когда-то у меня были огромные черные крылья… Я был одним из Иллишарин, детей солнца. Так давно, что я уже почти не помню этого. Еще до того, как Сумерки упали на этот мир, и темные боги вошли в него на наших спинах. Я летал по ветру, рассекая воздух, как лезвие меча… Теперь ветер свистит сквозь мои кости… А может, все это мне лишь приснилось».

Бьельндевир замолчал, а я была в таком шоке, что все слова застряли в горле.

И в тот момент, когда я мысленно уже набрала в грудь побольше воздуха, чтобы выдать тысячу вопросов про Сумеречный мир, про богов на драконьих спинах, про сотворение магии, мы приземлились на крышу одной из башен Файрел.

Посадка получилась почти мягкой. Не знаю, как это выходило у Бьельна, но, уверена, даже если бы некромант не держал меня так крепко в кольце своих рук, я бы все равно не соскользнула с костяной спины.

Рейв спрыгнул на землю первый и протянул ко мне распахнутые ладони в настолько знакомом и открытом жесте, будто вот-вот улыбнется. Я смотрела в его темные глаза и понимала, что снова тону. Что мне не так уж много нужно, чтобы чувствовать себя счастливой. И одним из необходимых условий был он сам.

Но смогу ли я спокойно смотреть, как он убивает жителей города, когда те придут бунтовать к воротам замка? Смогу ли смотреть, как он уничтожает регулярные войска королевства, когда те явятся за его головой?

Честно говоря, я представления не имела, как он собирается бороться со всем этим. Ведь одного дракона не хватит, чтобы победить тысячи вооруженных воинов. А магии одного короля мертвых не хватит, чтобы отразить атаки сотен колдунов. Будь он хоть трижды самым великим некромантом всех времен.

Однако где-то в глубине души я чувствовала, что, не будучи уверенным в собственной победе, Рейв бы не начал эту кампанию. А значит, у него есть план.

А еще я боялась за его жизнь. Но несмотря на все это, не могла встать на его сторону. Не могла спокойно смотреть, как будут умирать сотни людей. Как можно ужиться после этого с собственной совестью?

Как только мы спустились с дракона, я бросила взгляд вниз и увидела невероятное. Будто весь Файрел одновременно ожил. Пустой ров вокруг замка, что уже много веков был пуст, вдруг начал наполняться водой. Она стремительно прибывала, искристым голубым кольцом окружая каменные стены. Подъемный мост сам собой пришел в движение и поднялся, никого не впуская и не выпуская больше. Каменные строения дрогнули, и по всей территории прокатился глухой рокот. Словно тысяча призраков под землей одновременно вздохнула, и вековая пыль осыпалась со стен. Весь Файрел разом отряхнулся, как живое существо.

Бьельндевир взмахнул крыльями, поднялся с крыши и улетел от нас прочь. Сделал круг над замком, оставляя после себя облака рваной Тьмы. А затем сел на вершину крепостной стены возле подъемного моста. Он открыл пасть и громко закричал на весь Ихордаррин. Из его горла взметнулось зеленое пламя, которое наверняка было видно на много километров отсюда.

Затем Бьельндевир сложил крылья и стал наблюдать. Издали он казался огромным костяным напоминанием о том, что здесь произошло.

Я повернула голову и увидела, что Рейв стоит возле меня и так же смотрит вдаль, сложив руки на груди. В этот момент он наконец взглянул на меня, и в темных глазах вспыхнула какая-то старая затаенная мысль. Что-то, что он давно хотел сказать, но не решался.

Но через мгновение некромант все же задумчиво произнес:

— Когда-то я просил тебя сделать выбор. Белое или черное. Жизнь или смерть. Не так уж сложно было определиться, ведь вопрос стоял всего лишь о коне. Помнишь?

Что-то внутри меня болезненно срезонировало. Словно Рейв бил по самым звонким струнам.

— Помню…

— И ты, девушка, никогда в жизни не встречавшая нежить, выбрала шельмугра. Саму смерть. Багряные копытца — одна из самых опасных тварей, созданных Сумерками. Один ее укус обрекает человека на гниение заживо. Но ты не испугалась. И вовсе не потому, что не знала об этом. Так ведь?

— Все так, — согласилась я. То, что говорил некромант, было страшно. Но тогда я выбрала мертвого коня лишь по одной причине: рядом с Рейвом мне было не страшно.

— Сейчас перед тобой не менее простой выбор. Я всего лишь возвращаю то, что принадлежит мне по праву. И ты не должна бояться.

Темные глаза цвета горячего шоколада прожигали насквозь. Они казались такими же, как и прежде. Словно ничего и не изменилось. И мне нужно лишь протянуть руку, чтобы вернуть его, моего Рейва.

Но это было не так.

— Что ты решила? — спросил некромант, когда молчание затянулось.

Я глубоко вздохнула. Мне бы хотелось передумать. Но я уже увидела смерть. И ее лик мне не понравился. Я не хотела видеть больше. В глубине души у меня еще теплилась надежда, что все можно вернуть на свои места. Что я смогу убедить Рейва оставить эту гиблую затею с переворотом и обороной замка. И тогда он никому не сможет причинить вред. И его самого не убьют…

— Я не передумаю.

Рейв сжал зубы, бросив:

— Что ж, это твой выбор. Но из замка ты не выйдешь.

С этими словами он просто развернулся и пошел прочь, оставив меня одну на крыше самой высокой башни Файрел.